Манифестирующий генератор

...Какие мы знаем сетевые паттерны, которые с неизбежностью насыщают и реал?

Вечный срач всех со всеми; травля; мгновенное распространение информации. Самое интересное последнее - если произошло что-то важное, мы тут же расскажем об этом другому. Но что такое это самое "важное"?

Удивительно, но в современной сети где рулит исключительно трафик, Событием считается то, что никак не влияет на нашу жизнь прямым образом. И наоборот - если что-то влияет, меняет, мутирует - оно никогда не станет Событием для масс. Просто потому что ещё неизвестен результат мутации, не ясно нравится оно или нет, и здесь останавливающим фактором является не столько риск проиграть, сколько сама необходимость что-то выяснять. Гораздо проще пойти туда где ТОЧНО ПОНРАВИТСЯ.

"У тебя произошла мутация? Ну да, ну да, здорово... ЭЙ, СМОТРИТЕ ВСЕ! Там показывают котиков! А ну быстро все туда!!!"

Людей творческих беспокоить не нужно. Спросите у них нужно ли чем помочь, но не навязывайтесь - помните, что каждый человек должен сам суметь позаботиться о себе, и цена любой инновации обнуляется при невозможности ей воспользоваться. Поэтому лучше позволить человеку помочь себе самому, лишь предоставив для этого все возможности.

Людей массы же, наоборот - нужно постоянно будоражить, беспокоить сигналами в расчёте вызвать сингулярный резонанс (серию откликов). Масса, по определению - тупая и безучастная, но в ней всегда есть готовые проникнуться спорами и разрастись будто грибница. Даже самый заядлый бунтарь, и тот - вышел из массы. Масса презренна, именно поэтому она заслуживает постоянного отжима у неё талантов: масса не умеет обращаться с творчеством, поэтому художник провоцирует массу, что бы она исторгла из себя нового художника. Масса - это свиноматка, которую ты пинаешь в живот что бы она поскорее родила; она всегда занимается самопожиранием, и наша цель - не допустить что бы среди глиняных фигурок потерялась хоть одна человеческая душа.

Людьми не рождаются, и не во всех традициях имена детям давали по рождению, памятуя о высокой смертности прошлого. Медицина победила, но человечество не отставало - люди научились жить мёртвыми.

Мы никогда не знаем кто именно выйдет из массы, точно так же как никто не знал и не был уверен в нас. Масса, являясь плохой по своей сути, является источником всего хорошего.
Любите массу. Бейте массу. Позвольте ей родить

"...Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это», отвечал он на различные предложения. «Да, да, съезди, голубчик, посмотри», обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: «Нет, не надо, лучше подождем», говорил он." [6, с. 247]

https://tolstoy.ru/online/90/11/#247

Забавно что в отсутствии языковой среды, при определённых талантах можно имитировать произношение чужого языка. Прикол в том, что во время имитации НЕЩАДНО теряется смысл произносимого. Т.е., двухпоточность не срабатывает - мы либо доподлинно воспроизводим звучание с чужими нашему родному языку аспектами (особые фонемы и интонации), либо мы ПОНИМАЕМ то, что собственно воспроизводим, и не контролируем красоту этого. Т.е. иностранный акцент - это в первую очередь следствие привычек вербализации, и нарушение этих привычек будет тут же негативно влиять на когнитивную функцию речевого актора.

Перешёл на неродной язык - оглупел на несколько ступеней.

Лето провела отлично, живу дальше

Что такое Персональный Внутренний Интерфейс?

Это пакет ссылок на разнообразные объекты внешнего мира, служащий удобству своего пользователя и помогающий ему оперировать этими объектами.

Простой пример - такой природный феномен как дождь, может иметь несколько различных интерпретаций в зависимости от габитуса наблюдателя/пользователя: дождь как препятствие; дождь как стимулятор плодородия; дождь как художественный образ.

Каждый из нас по определению является носителем такого Интерфейса, различаются же они между собой по таким характеристикам как полнота (всеохватность внешнего мира, когда каждый встречающийся объект занимает в нём своё строго определённое место), и непротиворечивость (когда в рамках одного объекта отсутствуют два кардинально противоположных значения).

В мире существует множество профессий со своими профессиональными матрицами смыслов, но у каждого человека есть объединяющая его с другими функция, и эта функция - коммуникация. Таким образом, коммуникатор находящийся на другой стороне сам с необходимостью превращается в объект, поддающийся описанию, если конечно мы смогли его увидеть.

Проблемы коммуникации - это не шутка, и возникают они как от узкого кругозора (неспособность распознавать объекты как нечто отдельное и самостоятельное), так и от недостаточной глубины (неспособность обнаруживать верную именно для себя ссылку).

Несмотря на то что люди - существа способные усваивать информацию одновременно с тем, что бы самим её передавать, коммуникацию принято описывать как происходящий процесс между двумя разными видами субъектов: передатчик и приёмник. Двумя проблемами коммуникаций которые знаю я, являются неадекватное кодирование (приёмник не может интерпретировать информацию), и неадекватный отклик (передатчик не может удостовериться дошло ли сообщение). Если в первом мы видим то, что передатчик обязан озаботиться вопросом релевантности произносимого собой (т.е. уместностью данного конкретного предложения данному конкретному приёмнику), то во втором мы понимаем что приёмник должен был бы дать чёткий ответ по истечению некоторого промежутка времени (бинария да/нет), где единственно неадекватным ответом была бы неопределённость или вовсе отсутствие ответа (способное, впрочем, считаться и как "нет").

Наиважнейшую роль в коммуникациях играет Язык, корневая папка для самих объектов ("чёрное", "горячее", "твёрдое"), и для их ссылок ("останавливает свет", "обжигает", "сопротивляется материи"). Для языка важно обладать способностью вмещать в себя заимствования, при этом не теряя своей самобытной сути.

При всей очевидной инструментальности того языка, который мы и понимаем под словом "язык" (т.е. ряд означающих-фонем), язык как феномен вовсе им не ограничивается. Что я имею ввиду? Само поведение человека, часто свободное от вербализации, может говорить лучше и громче любых слов. Но кто говорит через него? Уж сам ли человек? Вот тут мы и сталкиваемся со всей консенсуальной природой понятия "человечности", а так же с необходимостью делить людей на "плохих" и "хороших", при невозможности из этих самых людей кого-то выписать.

Матрица значений формируется с младенчества, и основным маркером рабочего Персонального Интерфейса является отсутствие проблем коммуникаций. Это не означает что носитель должен быть полиглотом и уметь договариваться вообще с каждым. Основополагающим признаком адекватности и ментального здоровья является аутентичность, т.е. соответствие самому себе (а следовательно - тому времени в котором ты находишься).

Ютубовские алгоритмы можно сколько угодно называть фабрикой спама (и это так), но он всё равно ценен тем что, сцуко, не забывает.

Вот эту небольшую композицию, точнее основной мотив, я искал всё последнее лето, мотив звучит в самом начале, он берётся сперва как простой арпеджированный аккорд на корнетте, после чего идёт вверх оканчиваясь не неустойчивой ступени

Стоило просто открыть вкладку "музыка", как я тут же понял что кроме Лассо и Палестрины ни у кого не мог услышать этот запоминающийся и трогательный мотив

Долго не мог понять, почему в коллективной среде допустимо быть уродов и полным пидорасом, вести себя как скотина, напрашивающимся на кулак, и при этом наблюдать как всё удачно сходит с рук.

Пожалуй, я этого не понимаю и сейчас, но стало понятно что публичное пространство в принципе для того и создано, за тем исключением что подобные паттерны при наличии общества-консенсуса должны методично вытравляться. В обществе-режиме (то есть там, где сделка носит чисто фиктивный характер, и одна сторона бездумно эксплуатирует другую пользуясь запрещенными методами) подобные гнилые способы коммуникации наоборот занимают высшую роль в тотальном разложении, в этом водовороте гнилостных, самоубийственных масс.

Тем не менее, но здесь крайне актуальна проблема уже личного пространства, а именно как при всём при этом, и ещё при куче других особенностей, у людей остаётся имманентное качество прогатонистичности, т.е. несмотря на всё говно совершаемое собой ВСЁ РАВНО полагать себя своим единственным другом, любить себя и, в общем-то, гнуть свою линию.

Сама практика речи появляется ЗА ПРЕДЕЛАМИ личного пространства, т.е. "в конце туннеля" чорной-пречорной комнаты, когда двум отшельникам зажгли на разных концах свет, и они, обнаружив друг друга, столкнулись с необходимостью коммуницировать. Потому что "чёта уже видна".

У публичного пространства есть два свойства (не только два, но сейчас об этих), которые прямо вытекают одна из другой.

Во-первых - это терпимость. "Что выросло то выросло", таким образом любое явление не угрожающее прямо самому пространству будет оцениваться по возможности комплиментарно, или хотя бы нейтрально. Т.е. самоубийцам здесь рады больше чем убийцам :)

Во-вторых, И ЭТО ПРЯМОЕ СЛЕДСТВИЕ, это "взаимопомощь". В кавычках потому, что это очень мало походит на то, что мы привыкли понимать под этим дружбо-жвачным термином...

В выигрыше всегда оказывается тот, кто помогает.

И это КОРЕНЬ доминации на социо-культурном плане: технологией не делятся, её применяют, ставя таким образом получателя услуги в зависимость.

Таким образом, "взаимопомощь" это не просто "отрави ближнего своего", но и "используй ближнего своего". Т.е. формирование крепких узлов именно так и происходит - "я вижу брат что ты хороший пекарь, не хотел бы ты побатрачить на нашего общего знакомого?". Или "я прочитал твою диссертацию, у нас горит проект и подходишь именно ты". И это НЕВОЗМОЖНО обойти стороной. Обезьяны научились пользоваться примитивными инструментами, вроде камня, палки-копалки и папоротника для таскания всякого. Люди научились обуздывать внутреннее животное, и позволять друг-другу использовать самих себя как инструменты, при этом не выёбываясь.

Конечно, конечно, тысячу раз конечно, в России всё по-другому.

Само устройство уклада намекает нам на невозможность публичного пространства, потому что здесь нет личных пространств. Сами бояре постоянно претендуют на сладкие жопы друг друга, ввиду чего тотальный невроз становится общим местом, перекидываясь и на поле т.н. "консенсуса". Но консенсус этот - вовсе не институтциональный.

Он состоит в том, что боярам всегда выгоднее договориться друг с другом, чем имплементировать в ребус своих отношений тягло, т.е. плебс, т.е. нас с вами. Тех, для которых боярская ссора является главным праздником ВООБЩЕ (Слава СВО).

Морали тут не будет, просто ещё раз отмечу то, с какой последовательностью привычки образуют поведенческие паттерны, т.е. от разовых повторений получаются целые схемы; крайне сложно говорить об отклике, когда в мозге заготовлен НЕ СПОСОБ РЕАГИРОВАНИЯ, НО МОДЕЛЬ ПОВЕДЕНИЯ ПРИ РЕАКЦИИ, т.е. ум мыслит на шаг вперёд, ввиду чего мы получаем... очевидные неудовлетворённость, гнев и т.д. И дело не в том что "ум мыслит" (сука, ёбаный ум, отрежьте мне его вообще нахуй), а в том что он как раз таки НЕ МЫСЛИТ, иначе бы он озадачился фундаментальными физическими проблемами, но наши умы вообще ебанаты те ещё - ничо самостоятельно придумать не могут, и надо всё подсказывать.

Впрочем, подозреваю что где-то за семью морями есть мудрыя мужы, которые нам все эти проблемы и их решения придумывают. Но это уже конспирология

Так вот у кого Жирик свой образ пиздил...

Заметил за собой такое свойство, которое можно вкратце определить как паранойю шизоидного типа (не привязываясь к диагнозам, а субъективно).

Допустим, можно поделить субъективно людей на два типа: первые, которым я безусловно приятен, и вторые, которым я безусловно неприятен.

Первых я пытаюсь убедить в том, что я вовсе не так хорош как им кажется, вторых же, в том что я вовсе не так плох.

По-моему, так происходит от того, что я каким-то неведомым образом стремлюсь посчитать чужих частью своего личного пространства. Что бы понять это, нужно обратиться к самому феномену личного пространства.

Личное пространство - это набор незыблемых паттернов поведения и привычек, которые и образуют, собственно, Личность. И дело здесь не в том, что сама привычка незыблема, а исключительно во взаимосвязи между привычкой и тем, кто её исполняет, образуя между ней и собой определённое поле. Т.е., слово "пространство" здесь совершенно условно, мы вполне можем говорить о "личном времени" (особенно в современном мире).

Привычки безжалостны, они меняют их носителя. Этому мы обязаны самим феноменом "личности", т.е. чем-то таким, с чем мы по определению (!!!) имеем дело; "личность" как вещь, которую мы не можем изменить и должны с ней считаться.

Всё дело в том, насколько часто оказывается так, что перед нами попросту нет никакого "субъекта", а есть лишь набор привычек как самореплицирующихся поведенческих вирусов. Наркоман здесь выступит наглядным примером, впрочем если нас читают наркоманы или "свободные художники", то для них я могу предложить пример офисного работника. :) Мы не говорим с человеком, ЧТО-ТО говорит с нами через человека, и это что-то гораздо умнее чем мы. Поскольку понимает свою собственную тупость, при готовности отстаивать её до конца.

Спешите видеть - жалкий задохлик лишь единожды в жизни вошёл в раж, избив давнего обидчика, и это - избиение - БЫЛ САМЫЙ УМНЫЙ ПОСТУПОК В ЕГО ЖИЗНИ.

АНАРХИЗМ

Почему анархизм является наиболее здоровой моделью отношений внутри группы?

Для этого нужно посмотреть как оперирует человечество в популяциях. Большинство из нас живёт очень похоже: рождение в обычной семье, учёба в обычной школе, после учёба/работа попеременно. Несмотря на наличие огромного количества специальностей и специализаций, жизнь современного человека мало отличима от другой такой же жизни. И основным указателем к этому являются общие понятия блага. Самое сложное на что оказался способен коллективный дискурс - это вынесение отдельно "женского счастья". Всё что движется в сторону сегрегации - это уже сектантские заморочки, вроде психологий или идеологий.

Но мы не можем синхронизироваться со всеми употеребителями того или иного термина, as a matter of fact, у философов древности считалось хорошим тоном в начале беседы договариваться о понятиях, по-большому счёту до нас только и дошли эти самые попытки договориться - до того они долгие и трудные (см. все диалоги Платона). Даже если написать какую-нибудь общую книжку, где подробно будет растолковываться понятие добра, зла, счастья и т.д. - её просто никто не станет читать (Библия привет).

Поэтому выходит что каждый самостоятельно, кто как умеет, приходит к своим личным критериям и особенностям тех терминов, которые вроде как общие для всех. И когда кто-то слышит слово "счастье" - он непременно поймёт под этим что-то своё, если конечно он уже не испорчен философским образованием, и не увидит под этим скрывающийся десигнат, маркирующий мышление того, кто воспроизводит этот штамп.

Если у каждого своё счастье, то мы чисто логически можем прийти к тому, что среди пространства всех людей и всех вариантов счастья обязательно найдутся такие комбинации, в которых у двух людей счастием будет являться прямо противоположное (и для этого русскому совершенно не обязательно искать немца - достаточно зайти в местное отделение полиции).

Конечно же, тут мы приходим в феномену "осчастливливания" теми или иными способами. Главным из них будет, наверное, добровольное ознакомления с разного рода учениями, малыми (вроде курсов какого-нибудь харизматика) и крупными (вроде целых школ, направлений и дисциплин). Там могут учить как осчастливливанию себя, так и других "несчастных".

И пока это всё происходит на добровольной основе - всё о'кей; методом проб и ошибок каждый может покрутиться среди разных клоунов на поприще спасения душ, и найти для себя особый, подходящий исключительно ему путь. По-крайней мере, так это всё выглядит на бумаге. Проблемы начинаются когда акцент на доброй воле заменяется суггестией.

Первым звоночком суггестии является безапелляционность. Что хочет сказать нам коммуникатор, сообщая что у нас есть только два варианта коммуникации с ним: беспрекословное подчинение, и отказ от связи? Зависит от контекста, и что более важно - от черепушки того кто эту фразу интерпретирует. Во всяком случае у нас есть воля уйти.

Если же выбора уйти у нас нет, или же он отягощен настолько мощными препятствиями, что прорваться кажется невозможным - вот здесь и проявляется вся подлая сущность суггестии.

При навязывании определенной модели поведения, происходит неизбежная (де)формация объекта навязывания. Поскольку человек - это сложная система сложных систем (см. анатомические дисциплины), то лёгкое воздействие на один из его компонентов может повлечь необратимые изменения в совершенно другом месте. Человек существо хрупкое, и хотя мы не снежинки, но на свете уже достаточно психиатрических исследований связанных с поведением субъекта, подвязанных к нейрофизиологии.

Естественным образом выходит, что под воздействием тотальной доктрины (или даже самого, казалось бы, невинного набора привычек, вроде особенностей именования, предпочтений в еде и одежде) разные люди будут меняться по разному. И скорее всего, пользу и вред каждый тоже будет определять совершенно разным способом. В этом месте следует хорошенько задаться вопросом о том, есть ли какая-либо мотивация у создателей доктрины желать блага тем, кому эта доктрина предназначается?

Однако и доктрины бывают разные. Допустим, в некой популяции людей есть 15% любителей жевать жевачку, и 85% у которых от неё зубы слипаются. И по каким-то внутрненним причинам (например политический переворот) жевание жевачки вносится в Конституцию как непременная обязанность каждого гражданина, а неповиновение карается строжайшим образом. Зная психологию толпы, достаточно легко просчитать шансы разных популяций на низвержение жвачечных диктаторов, тем не менее, в случае если таких шансов нет - происходит обратный отбор: те кто не жуют жевачку оказываются изолированы и уничтожены; те кто жуют но не должны - слипают себе рот и умирают от того что не могут есть и пить. В итоге выживают только жеватели жвачки.

Конечно, хорошо бы если бы была такая доктрина, в которой всем найдётся место: и жевателям жвачки, и тем кто её не переносит. Однако что делать в случае непреодолимого конфликта? Что если обе эти стороны настолько чужеродны друг другу, настолько несовместимы что без кровопролития не обойтись? Кто победит, чью сторону нужно занять?

Пожалуй, здесь я могу высказаться персонально, и сообщить что открыв "Доктрину фашизма" профессора Муссолини, я увидел что в его без сомнений литературном памятнике воспевается... здоровая семья, духовное и телесное развитие, патриотизм. То есть то, что несомненно свойственно большинству людей, и если вы знакомы с Дизайном Человека, то весьма вероятно со мной согласитесь.

А вот коммунизм в изводе профессоров Маркса и Энгельса все больше истеричен и деструктивен, он отсылает нас к утопии которую никто в глаза не видел. В то время как здоровые семьи и развитых людей видели все. Следование утопиям - это свойство, традиионно относящееся к меньшинству, и это меньшинство, традиционно, прикладывает усилия что бы держать свою утопичность в рамках, применяя её на пользу всеобщности, занимаясь наукой и искусствами, но не устраивая сталинизмы и гитлеризмы. И я попрошу не сличать нацизм и фашизм, которые в Этой Стране, и совершенно беспочвенно, привыкли отождествлять.

Вернёмся к современности. Добровольное обучение "счастию" - это тоже своего рода индоктринация (или обуславливание, в терминах дедушки Ра), и если у нас достаточно мозгов что бы принять тот факт, что каждая божия тварь склонна проповедовать исключительную правильность собственного пути, то мы без проблем смиримся с тем, что в мире существует чуть более чем дохуя разных правд. Чуть меньшее чем общее количество людей на земле.

Поэтому, если говорить о доктринах, которые в сложные времена отсутствия гражданских институтов (то есть медиумов, способных решить противоречия между "партией жвачки" и их противниками), то сторонниками свободы вероисповедания выгодно быть всем... кроме меньшинства. Меньшинство традиционно должно активно защищать свои интересы (и нападать на интересы чужие), поскольку у него нет такой мощи. Ведь изоляция - это смерть, и если меньшинство замкнётся, то оно попросту вымрет.

Но вымирание - это эволюционный процесс, и почти наверняка способный быть безболезненным для отдельной особи. Добавьте поцу в жвачку марихуаны, и он спокойно доживёт остаток своих жвачечных дней без стремления кричать "Зиг Хайль" и целовать икону Сталина.

Проблемы возникают только тогда, когда меньшинство необуздано. Именно здесь проявляется свойство фашизма в классической травле. Если коммунисты активно пытаются склонить большинство к тому, что для него нездорова, то у большинства нет другого выбора кроме того что бы выгнать этих коммунистов нахуй. С шутками и прибаутками, касторовыми клизмами и прочими "тропами позора". Травля - это весело.

Давайте вернёмся в семью. Если у каждого своё счастье, то как может помочь один член семьи другому, если
а) Счастье одного члена семьи прямым образом связано со счастьем другого
б) Мы не знаем наверняка что для другого человека счастье

Правильно! Помочь найти ему своё счастье, чем бы оно ни было. Что в общем-то и является, в моём понимании, анархизмом в отношениях.

Спасибо за внимание.

Думающим людям я могу посоветовать смело мечтать. Мечты делают нас возвышенными. Пускай идеал к которому мы духовно стремимся никогда не исполнится, но по сравнению с ним всё остальное кажется мелким и даётся легко.

Думая о мелком и довольствуясь им, мы сами становимся мелочными. Именно мелочность ума я связываю с его навязчивым стремлением занимать место водителя в наших судьбах. Стремление изменить "законы физики": убить невинного, насиловать самого себя и других.

Любой цех, любой профсоюз настоящих, не фейковых профессионалов (таких в России нет) - это всегда секта.

Просто потому что иначе мы не умеем. Мир не состоит из универсальных людей. Это не так.

Профанам (а каждый человек в чём-то профан) просто НЕ НУЖНО понимать некую специальность так, как её понимает специалист. ЕМУ ПРОЩЕ видеть его сектантом, а если все сектанты - то никто не сектант, как в алгебре нечто выносится за скобки...

Именно благодаря этой особенности организовываться в секты (они же узлы сети) мы сумели так далеко развиться. только вдумайтесь блядь - слова и изображения переносятся ПО ВОЗДУХУ.

Просто представьте реакцию античного мудреца если ему скзаать что по металлической нити можно передавать особого рода пламя, способное создавать солнце, возвращать людей к жизни, одурманивать их или мучить... Это же полный пиздец, и я НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ В ЭТОМ. Я не знаю законов физики, я не разбираюсь в математике и геометрии. И повсюду, по всему миру, в институциональных государствах люди обменивают свои жизни на узконаправленное движение, получая в обмен свою порцию профанной сказки. Ну, "у нас там дед мороз рулит, а вы не задумывайтесь, вы своё дело делайте".

И сука их нельзя упрекнуть. Можно упрекнуть ёбаных аборигенов, которые живут в говне, и при этом думают что у них всё заебись. Но лучше не стоит. Не трогай говно - вонять не будет.

Хорошая запись начинается с акустического пространства и сыгранного оркестра. В основном применяются микрофоны с малой диафрагмой (SDC), кардиоидной и всеобщей направленности. В зависимости от размера оркестра, количество микрофонов может достигать сорока штук, что создаёт необходимость масштабного предусиления. Необходимо решать задачу питания и проведения сигнала; в этом могут помочь т.н. stagebox'ы, во всяком случае всю эту ораву микрофонов нужно как-то подвести к входному устройству (микшер, цифровой или аналоговый).

Почти сразу я понял, что даже при использовании большого количества точечных (spot) микрофонов с целью захвата отдельных рядов музыкантов, за основу и референс могут браться т.н. основные микрофоны. Как правило, это стерео-пары кардиодов расположенных в формате XY или ORTF, поддерживаемые всенаправленными микрофонами (для создания звуковой картины всего зала, включая аудиторию). Есть интересное решение в виде псевдо-бинауральной пары Superluc S502, которую надо сравнить с ORTF Line Audio CM4.

Необходимо различать применение микрофонной техники в целях подзвучивания и целях записи, при этом их объединяет принцип малого количества привнесения искусственного звучания: классика должна быть передана максимально аутентично. Здесь следует заметить, что за референсный пойнт должно браться живое присутствие на концерте, и именно к нему следует двигаться применяя доступные художественные средства. В основном это регулировка усиления (gain staging), подавление шума/создание тишины, корректирующая эквализация, а так же комплиментарная акустике зала искусственная реверберация (один из спецов предлагает мыслить программный ревер через кроссфейд, что бы он вступал там где затухает изначальная акустика).

К главному сигналу основной стереопары прибавляются точечные записи отдельных инструментов и партий, они помогают сделать выступление более выразительным, однако и здесь необходимо соблюсти баланс, учитывая при расстановке микрофонов необходимость равнозначного подзвучивания всех частей оркестра, иначе "стена звука" (Как условный идеал) может хватиться нескольких кирпичиков.